– Смотрите, смотрите, – встревоженно прошептал Дмитрий Петрович. – Этот человек пошел за теми людьми. Я боюсь, он чего-то задумал. Может быть, их предупредить?
– Конечно. И они его сразу задержат, – обрадованно подхватил толстяк. – Я не понимаю, как вы не мерзнете? Меня все-таки толщина спасает, и то…
– Что вы! Я просто ужасно замерз, ужасно, – воскликнул Дмитрий Петрович. – Боюсь, что завтра…
– А! Вы все время чего-то боитесь, но ведете себя, как мальчишка, честное слово.
Переговариваясь, они шли по платформе, не спуская глаз с полного человека в пыжиковой шапке. Тот двигался осторожно, стараясь спрятаться за спинами идущих впереди людей.
Когда вышли на пустынную в этот поздний час привокзальную площадь, толстяк сказал:
– Давайте прибавим шаг и догоним их.
– Нет, нет, не сейчас, – испугался Дмитрий Петрович. – А то он увидит, как мы подойдем, и… и скроется, не дай бог. Или вдруг еще меня узнает.
– Ну, знаете. Вы просто профессиональный сыщик, оказывается. Только учтите, что потом будет еще труднее подойти. Здесь, по крайней мере, люди кругом.
– Да, вы правы, – нерешительно произнес Дмитрий Петрович.
Между тем люди, за которыми шел неизвестный, пересекли площадь и скрылись за углом какой-то улицы. Человек последовал за ними, и Дмитрию Петровичу с его спутником не оставалось ничего другого, как двинуться в том же направлении.
Впереди открылась длинная, пустынная улица, освещенная редкими фонарями.
Неожиданно Дмитрий Петрович ускорил шаг и, руководимый, кажется, больше отчаянием, чем отвагой, стал догонять идущего впереди человека.
Толстяк с тревогой спросил:
– Вы, собственно, что хотите сделать?
– Остановить его…
– Ну, а дальше?
– И… и потребовать… чтобы те слышали…
– Вы с ума сошли! Да он .вас…
– Но они же помогут в случае чего… И потом нас, в конце концов, двое. Он не посмеет,
В это время человек услышал шаги за собой и оглянулся. Но, решив, видимо, что эти двое опасности для него не представляют, спокойно двинулся дальше. То, что его догоняют, показалось ему, наверное, вполне естественным: люди спешат, замерзли, и, конечно, с поезда, раз у обоих чемоданы.
Когда они были уже совсем близко, неизвестный даже посторонился, пропуская их вперед.
Но один из догнавших его, худой человек в очках, неожиданно остановился и очень вежливо сказал, смущенно поправляя свободной рукой очки:
– Извините, пожалуйста. Но я хотел бы вас попросить…
– Некогда мне, граждане, – буркнул неизвестный, пряча лицо в поднятый воротник не то от ветра, не то от взглядов случайных людей.
– Нет, нет, я вас очень прошу.
– А я говорю, некогда.
Неизвестный повернулся, собираясь двинуться дальше, но Дмитрий Петрович ухватил его за рукав пальто:
– А я вас очень прошу вернуться на вокзал.
– Что-о?.. – изумился тот.
– Да, да. Надо выяснить…
Но тут неизвестный, бросив взгляд на удаляющуюся группу людей, с силой оттолкнул Дмитрия Петровича и кинулся бежать.
Дмитрий Петрович срывающимся голосом закричал:
– Вы.как смеете руки пускать в ход!..
– Держите его!.. Держите!.. – завопил толстяк.
Он, а за ним и Дмитрий Петрович бросились было вслед за убегавшим, но тот скользнул в какой-то темный двор и пропал там.
Когда они снова выбежали на улицу, она была пустынна.
– А где же те? – запыхавшись, спросил Дмитрий Петрович. – Где же они?..
– Выходит, ушли.
– Но они же слышали наши крики? Один, я видел, даже оглянулся.
– А! – махнул рукой толстяк и вытер со лба пот. – Не все такие герои, как вы. – Он усмехнулся. – Ну, я надеюсь, теперь вы успокоитесь?
– Что ж можно сделать? – расстроенно ответил Дмитрий Петрович, оглядываясь по сторонам.
– Как «что»? Можно… Ну, я не знаю. Организовать в, том дворе засаду, например.
– Ах, бросьте шутить. Это просто ужасно, что он убежал.
Переговариваясь, они снова вышли на пустынную привокзальную площадь. Ветер дул здесь особенно сильно, крутя поземку, раскачивая фонари, и длинные тени то наползали на искристую, заснеженную мостовую, то убегали к стоявшим вокруг безмолвным домам с черными глазницами окон. Светилось только длинное, приземистое здание вокзала с высокой башней посередине.
– Может быть, пойдем туда? – Дмитрий Петрович махнул рукой в сторону вокзала. – Спросим, где тут гостиница.
– Куда угодно, только пойдемте. Этот проклятый ветер…
Они побрели через площадь к вокзалу.
Выяснилось, что гостиница недалеко: «каких-нибудь две остановки на трамвае», как объяснил им случайный прохожий и махнул рукой в сторону той самой улицы, откуда они только что пришли.
– Он думает, мы привезли с собой трамвай, – сердито проворчал толстяк.
Усталые и замерзшие, они наконец подошли к высокому подъезду с двумя огромными шарами-фонарями на массивных тумбах.
В гостинице свободных мест не оказалось. Удалось лишь уговорить суровую женщину-администратора разрешить посидеть до утра на диване в вестибюле.
– Эх, будь мы половчее, давно бы получили номер, – вздохнул толстяк, расстегивая пальто. – Эта мегера просто в руку смотрит.
– Вы имеете в виду… некоторым образом… взятку?
– Именно, дорогуша. Именно.
Дмитрий Петрович только сокрушенно вздохнул в ответ.
Глава 3
В ПАЛАТКЕ НА РЫНКЕ И ВОКРУГ НЕЕ
Сергей проснулся, как обычно, в семь. В комнате стояли сумерки, было прохладно. С трудом различались предметы вокруг. Вон темное пятно у стены – это шкаф. У окна – письменный стол, лампу с него Сергей перенес на тумбочку возле кровати: читал перед сном.
Широкая, мягкая постель манила снова закрыть глаза, уснуть. Нельзя. Сергей протянул руку, взял с тумбочки часы. Ну, конечно, ровно семь. Пора. Он решительно откинул одеяло. В трусах и майке подбежал к окну. Из открытой форточки тянуло холодом.
Сергей увидел широкую заснеженную улицу, редкие фигуры прохожих только подчеркивали ее пустынность. В некоторых окнах высокого дома напротив уже горел свет. «Встают труженики, – подумал Сергей. – И ты давай».
Оттащив коврик на середину комнаты, он принялся делать зарядку. Тело порозовело, стало жарко. «Витька сейчас, конечно, от зарядки отлынивает, – подумал Сергей. – Как меня нет, так обязательно отлынивает».
Сергей уже брился, когда внезапно зазвонил телефон. Дежурный по управлению бодрым голосом спросил, когда подослать машину к гостинице.
– Спасибо, но не надо, – ответил Сергей. – Здесь, кажется, близко, дойду. Проследите только, чтобы людей ко мне вызвали на десять.
Он повесил трубку. Итак, начинается его жизнь в этом городе и новое дело, как всегда важное, важнее которого ничего для него сейчас нет. Как он будет раскрывать его? Чем оно кончится? Никто не знает, и он не знает. В этом вся штука. Конечно, план есть. Но жизнь сложнее любого плана и подсовывает такое, чего предугадать невозможно. Собственно говоря, уже подсунула. Словно ждала, когда он приедет, и р-раз… Эта женщина, она не выходит у него из головы, молодая, красивая. Ну, как же ты так неосторожно вела себя, ну как же ты позволила?.. Поверила? Он тебе понравился? Кто же ты такая, какая у тебя жизнь, как ты очутилась здесь? А главное – кто такой он?..
Сергей торопливо закончил бриться, оделся. Он почувствовал, как дрожат руки. «Волнуешься? – ядовито спросил себя. – Жаль тебе ее? Очень жаль? Тогда перестань волноваться. Думай. Это звено той же цепи. Думай, думай».
У этой женщины были, наверное, при себе деньги, немало денег. Хотя… То странное письмо. Значит, мотив преступления другой? Нет, нет, сейчас решить это невозможно. Надо сперва собрать материал, надо поработать. И идти в двух направлениях, по тем делам и по этому. Где-то они пересекутся, обязательно пересекутся.
Сергей прошел длинным коридором, отдал дежурной ключ от номера и легко сбежал по лестнице.
Молоденькая дежурная посмотрела ему вслед. Интересный мужчина. Красивый черный костюм, белая нейлоновая сорочка, серый галстук завязан модно – маленьким узелком. И сам он ладный такой, и волосы, как костюм, черные, и лицо смуглое, только шрам, но серые глаза добрые, а губы пухлые… Из Москвы, из органов, об этом тоже уже все догадались. Милиция ему номер бронировала. А вчера-то ужас что у них случилось. Вот он, наверное, и приехал поэтому.
Сергей спустился в вестибюль. У окошка администратора по-прежнему толпились люди. Некоторые, оживленные, видно, только приехали, другие, невыспавшиеся, помятые, хмурые, конечно, ждут со вчерашнего вечера Плохо.
Он зашел в кафе, быстро позавтракал: бутылка молока, бутерброды. Взглянул на часы. Все, пора.
Выйдя на улицу, Сергей почувствовал, что морозит сильно. «Градусов двадцать пять, а то и больше», – подумал он и поднял воротник пальто.
Кругом уже было много прохожих, катились синие троллейбусы, мелькали машины. С хмурого, серого неба сыпал мелкий снег.
